Однако трудности классификации и анализа египетских культов не являются непреодолимыми, если их представить себе как два довольно чётко отделённых друг от друга течения. Первое – это течение явное, религия экзотерическая («внешняя»), культивирующая связь народа с духами низшей мифологии, исполняющая в основном охранительные и целительные функции. Второе – это течение тайное, религия эзотерическая («внутренняя»), заключённая в таинствах, доступных только избранным, то есть посвящённым в мистерии, которые все проходили через обряд обрезания [3] и клялись никому из непосвящённых не выдавать тех священнодействий, участниками и свидетелями которых они сподобились стать.
В Египте всё было как бы раздвоено и сама страна была разделена на две части: Нижний и Верхний Египет, полуночный и полуденный, Красный и Белый, Сэтов и Осирисов (или Горов, потому что Гор – Осирис воскресший). Сэт-Осирис, с двумя головами на одном теле, воплощает эту религиозную двойственность. И царь – тоже: на голове его две короны, белая и красная, Горова и Сэтова, соединяются. Двойственность – не только в мире этом, но и в том: умершего берёт за одну руку Гор, за другую – Сэт, и оба возводят его на Небо (пирамида Унаса).
По представлениям египтян, всё истинное на земле двусоставно, то есть имеет отражение на Небе. Например, через Египет протекают два Нила: один – у египтян под ногами, другой – у них над головой; по руслу небесного Нила проплывает на своей ладье бог солнца Ра. Стало быть, и небес тоже двое – небо этой и «новое небо» той жизни. И как голубое небо нисколько не мешает прозревать духовные Небеса, так и политеизм может быть внешней оболочкой монотеизма. В Египте вера во многих богов не мешала вере в Бога Единого, как и в Израиле многобожие Ханаанское не мешало единобожию Синайскому, вере в единого Бога, одно из имён которого Elohim – Боги (или, по крайней мере, два Бога, «мужской» и «женскиц», Он и Она). Египетские жрецы, научившие мудрости «божественного» Платона, видели в статуях священных животных не самостоятельные сущности, а только земные проявления сокровенного и невидимого, всевышнего и непостижимого Единого Бога, предстающего пред людьми под различными именами и видами. У Океана много имён, смотря по тому, какие берега он омывает [4].
«Единый Единственный, слава Тебе», - воспевается бог Амон фиванский, и почти так же – гелиопольский Ра, гермопольский Хнум, мемфисский Птах – все боги Египта. Все боги, взаимно поглощаясь, теряются в Одном. Все они – точки окружности, чей центр – Бог единый; и мудрость Египта только и делает, что соединяет точки круга с центром.
«Слава тебе, Боже, во мраке живущий!» - воспевается бог солнца Ра. И на горе Синае Моисей «вступил во мрак, где Бог» (Исх. 20:21). О том, что Бог обитает во мраке, не узнал ли он от своих учителей египетских?
Только в Книге Мёртвых открывается имя Его, для живых сокровенное: «Nuk pu nuk», что значит «Аз есмь Сый» или «Я есть Тот, Кто есть». Из Купины Неопалимой Бог изрёк Моисею то же имя: «Jahve», что значит «Аз есмь Сый». «Йахве» (Иегова) – по-еврейски; «Nuk pu nuk» - по-египетски.
«Бога из камня нельзя изваять,
Ибо незрим Он для очей.
Ни молитвы, ни жертвы к Нему не восходят,
И никакие таинства не могут Его низвести.
Люди не знают, где Бог,
И святые книги о Боге молчат».
О Боге трансцендентном, сущем вне мироздания, никто никогда не говорил с большею силою: ни в Законе, ни в Пророках лучше не сказано. Десятисловие Моисеево не выше этого, и вообще выше не было ничего, до Нагорной проповеди Иисуса Христа.
Эта высокая идея, бывшая только отражением первоначального откровения Божия, явно просматривалась и в египетских храмах. По уверению св. Климента Александрийского, в святилищах египетских не было никаких статуй и идольских изображений; только в «святом святых» храма стояло священное животное, отгороженное покрывалом от глаз непосвящённых; это животное было символом божества. Почему, например, кошка являлась символом божества – это было известно посвящённым, но они хранили своё знание в тайне от непосвящённых [5].
Православный историк А. М. Клитин пишет: «Есть основания предполагать, что идея единства Бога преемственно сохранялась в египетских храмах со времён всемирного потопа и патриарха Ноя». Действительно, «Мемфисский трактат» учит, что всё существующее создано могуществом Божественной Мысли. Также в гимне богу Атону, в названии которого некоторые исследователи находят сходство с еврейским Адонай («Господь»), имеется такая фраза: «Ты сотворил всё из ничего и мы произошли от Твоих уст».
Мы видим в Египте удивительные предвосхищения, как будто ожидание близости прорыва, который так и не состоялся… Увы, не наступили ещё «времена и сроки». Но весь Египет – это путь ко Христу и христианству. Землю вспахал для сева Господня египетский плуг.
----------------------------------------
[1] За редкими исключениями, нам неизвестно, как произносились древнеегипетские имена и слова. По-русски (и на других современных языках) их передают в чисто условной огласовке. Ударения в таких огласовках обычно принято делать на предпоследнем слоге.
[2] Скарабей, священный жук солнца, - самец и самка вместе, Он и Она, Андрогин. Скарабей рождается без отца и матери; он сам себе отец и мать; с самим собой совокупляется, испускает семя в навозный шарик наподобие яйца и катит его, как солнце, от востока к западу. Старый жук умирает, а новый – из яйца – вылупляется, как бабочка из кокона, и летит, окрылённый, к солнцу.
[3] Пифагор, посетивший Египет, осматривал его свободно и вообще видел всю его внешнюю сторону; но когда он захотел взять в руки ключ Египта, то жрецы объявили ему, что он не иначе может быть допущен к таинствам посвящения, как приняв обрезание.
[4] Фиванский бог солнца, Амон-Ра, говорит о себе: «Я – одно, ставшее Двумя; Я – Два, ставшее Четырьмя; Я – Четыре, ставшее Восемью; и Я – Одно».
[5] «Почему египтяне поклонялись животным? Если бы я об этом сказал, то коснулся бы предметов божественных, говорить о коих больше всего избегаю» (Геродот).
