Святилища Митры устраивались по возможности в подземных пещерах, которые часто являлись искусственными. И поныне в Северной Африке, в Британии, на Дунае и Рейне сохранились остатки митреумов. Они сооружены по единому плану, что указывает на единство обрядов и учения в рассеянных повсюду братствах.
Незначительная вместимость подземных храмов, в которых они собирались, свидетельствует о том, что число их прихожан всегда было очень ограниченным. В этих закрытых храмовых сообществах, где все знали друг друга и оказывали друг другу помощь, царили близкие отношения, как в большой семье. Посвящённые называли друг друга fratres ("братья").Текст святого Иеронима, подтверждаемый рядом надписей, сообщает нам о том, что существовало семь степеней посвящения, и что участник мистерий (sacratus) последовательно принимал наименования Ворона ( corax ), Скрытого ( cryphius ), Воина ( miles ), Льва ( leo ), Перса ( perses ), Гонца Солнца ( heliodromus ) и Отца ( pater ). Семь степеней посвящения, через которые участник мистерий должен был пройти, чтобы достигнуть совершенной мудрости и чистоты, соответствовали семи планетарным сферам, которые проходила душа, добираясь до обители снискавших блаженство. Нам неизвестно, обязаны ли были посвящаемые оставаться на каждом уровне в течение определённого периода времени. Вероятно, сами Отцы решали, когда новичок был уже достаточно подготовлен к тому, чтобы принять более высокое посвящение, которое они производили (tradere) лично.
Из одного отрывка у Порфирия можно заключить, что принадлежность к первым трём степеням посвящения не давала права участия в богослужениях. Принятие (acceptio) в ряды посвящённых нижних рангов допускалось даже для детей. При этом неофиты воспитывались в соответствующем духе и проходили многолетний подготовительный период перед совершением обряда тавроболий.
Этот обряд заключался в том, что посвящаемый в таинства неофит опускался в особо устроенное углубление, прикрытое
сверху досчатым полом.
На открытой платформе происходило заклание быка, и его кровь стекала на участника мистерии, находившегося в яме, вырытой под платформой. "Через тысячи щелей в дереве, - говорит поэт, - капли крови падают в яму и окропляют голову, одежду и тело неофита. Он откидывается назад, чтобы его щёки, уши, губы и ноздри оказались окрашены кровью; он омывает кровавой влагой свои глаза, и даже его рот не остаётся сухим, ибо он смачивает кровью язык и охотно пьёт кровь" (цит. по: Торчинов Е. А. Религии мира: Опыт запредельного. - СПб., 1997, с. 123).После окончания этой кровавой "бани возрождения" мист выходил из ямы и почитался пребывающим в "вечном возрождении" (in aeternum renatus), о чём сообщают соответствующие надписи. Это было крещением, возрождением к новой жизни. Окрещённый таким образом назывался Renatus.
По-видимому, обряд тавроболий осуществлялся при посвящении в степень Воина. Эта торжественная церемония носила название "таинства-присяги" (sacramentum), поскольку неофита приводили к присяге, и он приближался по статусу к завербованному в армию новобранцу. По словам Тертуллиана, "воину ставили знак на лбу". Этот знак, или печать, которую налагали на чело, по-видимому, представлял собой метку, вырезанную на куске раскалённого железа, подобную той, которую прикладывали рекрутам в армии, прежде чем привести их к присяге. Такой неизгладимый отпечаток увековечивал память о торжественной церемонии, посредством которой адепт принимал на себя обет служения своему богу в своего рода рыцарском ордене, каковым являлся митраизм.
Тавроболии совершались открыто, при стечении тысячных толп народа; что же касается таинств в подземельях и пещерных храмах, то о них почти ничего не известно. Сохранилось только упоминание, что участники богослужений переодевались в костюмы, соответствующие присвоенному им званию. Их можно видеть на одном из барельефов, где на них надеты искусственные головы животных, воина и перса. "Одни хлопают крыльями, как птицы, подражая голосу ворона, другие рычат, подобно львам", - рассказывает один христианин IV века (Кюмон Ф. Мистерии Митры. - СПб., 2000, с. 199).
По поводу допуска к этим таинствам Цельс писал во II веке: "Позволяется приблизиться тому, чьи руки чисты и слова мудры". Посвящению должен был предшествовать особый образ жизни, необходимый для приведения чувственности под власть духа. Для этого служили пост, уединение, очистительные обряды и известные психо-физиологические упражнения для высвобождения энергии из сферы Бессознательного.
Древние смотрели на мистерии как на нечто опасное. Путь к тайнам бытия пролегал через тропу ужасов, и горе тому, кто недостойно пытался проникнуть туда. Несмотря на свою власть, император Нерон
не мог больше участвовать в Элевсинских мистериях после того, как убил свою мать. "Равноапостольный" император Константин также должен был отказаться от присутствия на этих мистериях после убийства своего сына Криспа и затем своей второй жены Фаусты. Однако облагодетельствованные им епископы не увидели в этих страшных преступлениях помехи для его канонизации. Не потому ли сей император предпочёл иметь дело с христианскими епископами, что они были более беспринципными по сравнению с жрецами культа Митры? Есть у Лескова гениальная повесть «На краю света»: когда сибирские язычники услышали от православных миссионеров проповедь всепрощения, то крещение приняли самые негодные из них. Еще бы, свои божества строго накажут за грехи, а христианский прощает всё и сразу, стоит только нагнуть голову под руку этого русского шамана! Очень удобно: иди и опять вытворяй, что хочешь, а потом снова на очистительный обряд.
Тем не менее сходство между митраизмом и христианством было столь велико, что поражало все умы даже в античности. Св. Иустин и Тертуллиан ещё во II веке удивлялись сходству некоторых обрядов митраизма с церковными. Весьма интересна параллель, существующая между тавроболией и христианским таинством крещения. По изначальному внутреннему смыслу оба таинства абсолютно тождественны: ведь и крещение рассматривалось как новое, духовное рождение, и не случайно наличие крёстных отца и матери.
В митраизме мы находим изображение жертвенного акта, обрамлённое двумя дадофорами [1], один из которых держит
факел прямо, другой - пламенем вниз (ср. двух разбойников справа и слева от распятого Христа, один из которых вознёсся в небеса, а другой был низвержен в ад); сакральную трапезу, во время которой на стол клались помеченные крестом хлебцы. В культе Митры существовало причащение в память последней вечери воплощённого бога. В книге мага Зердушта об этом говорится так: "Кто ест мою плоть и пьёт мою кровь, остаётся во мне, и я остаюсь в нём" (Аннаньель Т. Христианство: догмы и ереси. М., 1997, с. 245).Митраисты освящали день Солнца (ср. англ. sunday, нем. Sonntag) и праздновали рождение Солнца 25 декабря. Три раза в день, на заре, в полдень и на закате дня, они возносили молитву Солнцу, обращаясь по утрам на восток, в полуденное время к югу и вечером - на запад. К 25 декабря, "дню рождения Солнца", было приурочено и празднование Рождества Христова; это случилось в IV веке, в период огосударствления христианства, а до этого христиане не знали, в какой день родился Христос, и не отмечали даты его Рождества.
И у адептов культа Митры, и у христиан яйцо было символом новой жизни. Также поражает сходство эсхатологии
митраизма и христианства. Митраисты веровали, что борьба между началами добра и зла не будет длиться до беконечности; когда истекут назначенные для неё века, посланные Ахриманом бедствия возвестят о конце света. Чудесный бык, подобный быку первобытных времён, вновь появится тогда на Земле, и Митра снова убьёт его и воскресит людей. Все тогда восстанут из своих могил, и обретут свой прежний облик, и узнают друг друга. Всё человечество объединится в одно великое собрание, и бог истины отделит дурных от благих. Затем он произведёт заклание высшей жертвы - божественного быка, смешает его тук с освящённым вином и даст праведным выпить этого чудесного напитка, который дарует им бессмертие. Тогда Юпитер-Оромазд, уступая мольбам снискавших блаженство, заставит пасть с небес всёпожирающий огонь, который уничтожит всех злобствующих. Поражение духа тьмы свершится окончательно во всеобщем пожаре. Ахриман и его нечистые демоны погибнут, и обновлённая вселенная вкусит вечное наслаждение блаженством.
----------------------------------------
[1] В обычай вошло изображать тавроктонного Митру между двумя фигурками мальчиков. Этим мальчикам - дадофорам были даны загадочные наименования Каут (Cautes) и Каутопат (Cautopates). Этимология этих слов остаётся неизвестной.
